Жизнь и творчество А.Ф. Вельтмана

Александр Фомич родился в 1800 году в семье гвардейского поручика. Его отец, обрусевший швед из обедневшего рода Вельдманов, вышел в отставку и до самой смерти оставался титулярным советником, типичным «бедным чиновником». В Москве, в атмосфере патриархального мелкочиновного быта, среди разговоров о трудностях службы, необходимости терпения вырос будущий писатель, впоследствии отразивший всё это в своих произведениях. Единственную оживлённую струю в быт семьи вносила мать Вельтмана, остроумная женщина, которую муж называл «великой говоруньей» за талант рассказчика. Она и дядька Александра Яков привили ребёнку любовь к сказкам, фольклору русского народа. В юношеские годы, как и многие в то время, Вельтман писал стихи, подражая Ломоносову и Державину.

Отечественная война 1812 года, разрастающееся зарево над белокаменной столицей, побег в Кострому с родителями глубоко врезались в память мальчика и нашли своё отражение в написанных позднее романах «Лунатик» и «Генерал Каломерос» . В Благородном пансионе учителя сразу заприметили в подростке незаурядные дарования: он отлично знал математику, интересовался историей, географией. А окончив юнкерскую школу, готовившую офицеров-топографов и штабистов, Александр Фомич даже написал и издал «Начальные основания арифметики» в 1817 году. В том же году он был зачислен в армию и отправлен в Бессарабию в качестве топографа, где ему пришлось провести целых двенадцать лет. Изредка, когда у Вельтмана было свободное время, он бывал в Кишинёве, где познакомился с передовыми офицерами, декабристами и проникся их идеями, а В. Ф. Раевский стал его хорошим знакомым. Как раз тогда, пребывая в южной ссылке, в Кишинёве проживал уже известный читающей публике А. С. Пушкин. Александр Фомич восхищался его творчеством и особенно поэмой «Руслан и Людмила». Поэтому неудивительно, как был смущён Вельтман, когда сам Александр Сергеевич зашёл к нему в гости, прослышав, что в городе поселился военный, занимающийся литературным трудом. Прочитанные автором-топографом строчки из стихотворения на молдавские темы «Янко-чабан» очень понравились Пушкину, он от души смеялся и после этого не переставал общаться с начинающим писателем, частенько ведя с ним беседы на философские и политические темы. До конца жизни Александр Фомич восхищался образом Пушкина и гордился своим знакомством с ним. Постепенно служба перестала интересовать Вельтмана, его сатирические произведения – басни и стихотворения - уже печатались в некоторых журналах, он стал достаточно известным. Молодой автор понял, что литература должна стать его основной профессией, и, не задумываясь, переехал в Москву. Собственно говоря, после этого Александр Фомич уже больше не менял своего образа жизни, полностью посвятив себя творчеству.

В 40-х гг. в Москве все светские люди увлекались исключительно романтизмом, порой на историческом фоне. Ещё помнили Жуковского, восхищались Пушкиным, Лажечниковым, Кукольником, переводами Вальтера Скотта, «лёгкими» французскими романами. Конечно же, это всё повлияло на творчество Александра Фомича, романтика по натуре. Больше всего его интересовал так называемый исторический романтизм, славянский фольклор, мифология. Именно его самые первые произведения «Райна – королева болгарская» , «Светославич, вражий питомец» , пропитанные духом языческой Руси, принесли Вельтману наибольшую известность. В романе же «Александр Филиппович Македонский» писатель по сути впервые употребляет приём путешествия во времени, намного опережая Герберта Уэллса. Вельтмана интересовали бытовые сцены, пороки чиновничества. Все его произведения так или иначе содержат в себе будничные, житейские ситуации. Наиболее полно и ярко темы судьбы молодого человека, безответной любви, отношений между поколениями были описаны Александром Фомичем в его повестях и рассказах «Алёнушка», «Эротида», «Урсул», «Карьера», «Два майора». Вот как о них отозвался В.Г. Белинский в своём обзоре произведений за 1843-1845 гг.: «При бедности современной русской литературы, эта книжка была приятным явлением».3 Правда, ни Белинский, ни другие исследователи литературы того периода не обратили должного внимания на одну примечательную повесть, под названием «Неистовый Роланд».

Документально неизвестно, сколько времени Вельтман писал «Неистового Роланда», но, учитывая тот факт, что Александр Фомич был натурой увлекающейся, с быстро меняющимися интересами, можно предположить, что автор недолго работал над повестью. Кроме того в этот период он трудится ещё над несколькими, более крупными произведениями: романами «Лунатик», «Кощей бессмертный», «Александр Филиппович Македонский».

Николай Васильевич Гоголь, как и все великие писатели, был человеком очень самокритичным и требовательным к себе. Над «Ревизором» он работал много лет, внося постоянно всё новые и новые поправки, вырисовывая детали и характеры, оттачивая реплики героев. Написав пьесу в 1835 году всего лишь за два месяца, Гоголь обращался к ней вплоть до 1851 года, за год до смерти.

Общеизвестно, что сюжет комедии «Ревизор» подсказан Гоголю Пушкиным, главная цепь событий взята из действительной жизни, а прототипом Хлестакова послужил петербургский журналист Павел Свиньин, патологический лжец . В наше время найден еще один возможный прототип Хлестакова — некий Платон Волков, который в мае 1829 года ослепил чиновников города Устюжны своим столичным фраком и мальтийским крестом, дурачил городничего, изрядно пофлиртовал и на лучших лошадях отбыл в Петербург. Сохранился рапорт жандармского офицера Балабина самому Бенкендорфу о том, что Волков выдавал себя за полномочного агента III отделения. Однако дело Волкова было замято. В 1913 году была обнаружена черновая запись Пушкина «Криспин приезжает в губернию…», которая ныне рассматривается как один из источников сюжета «Ревизора»: она содержит прозрачные намеки на похождения Свиньина, предвосхищает ряд мотивов, разработанных впоследствии в комедии Гоголя, в частности момент двойной любовной интриги главного героя. Возможно, великий русский поэт говорил на эту тему и с Вельтманом.

Вообще казус с ложным ревизором был явлением отнюдь не уникальным: в столице и других губернских городах часто можно было услышать о таких случаях. Такое происшествие было знакомо Гоголю и по личному опыту: так, в августе 1835 году, во время поездки из Киева в Москву, он выдавал себя и своих путников А. С. Данилевского и И.Г. Пашенко за лиц, выполнявших инспекционные функции. Пушкин в бытность свою в Нижнем Новгороде в 1833 году возбудил у тамошнего губернатора М. П. Бутурлина подозрения, что является тайным ревизором. Так как подобные ситуации позволяли наиболее полно изобличить пороки чиновничества, неудивительно, что к ней обратились сразу несколько писателей. Например, Г. Ф. Квитка-Основьяненко ещё в 1827 году написал повесть «Приезжий из Столицы, или Суматоха в уездном городе», которую, несомненно, читал Гоголь. Факты должностного и чиновничьего qui pro quo, т. е. обмана или подстановки, получили достаточно широкое отражение в художественной литературе: обработки этого «анекдота» можно найти у И. А. Крылова в «Уроке дочкам», «Воздушных замках» Н. И. Хмельницкого.

Примечательно, что повесть «Неистовый Роланд» Вельтмана вышла в 1835 году , всего лишь на несколько месяцев раньше «Ревизора», поставленного на сцене весной 1836 года. Как же так произошло, что произведение известного предшественника Гоголя оказалось забытым потомками? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо ознакомиться с сюжетом и системой образов «Неистового Роланда».

Само название повести восходит к одноимённой, так называемой «рыцарской» поэме позднего Средневековья Лудовико Ариосто. Романтический герой Роланд выясняет, что он не любим Анжеликой, и от горя утрачивает разум, впадает в безумие. Сюжетная особенность поэмы состоит в том, что автор не сосредотачивается на каком-то одном событии, каждый из десятков героев возникает эпизодами и затем снова поглощается сумбурным, неуправляемым течением событий. Как мы впоследствии увидим, работая над повестью «Неистовый Роланд», Вельтман умышленно заимствует у Ариосто некоторые элементы сюжета и композиции.

Всё произведение поделено на десять глав, причём каждая из них изображает собой одну определённую сцену, зарисовку. Первая глава служит экспозицией: автор знакомит нас с Зарецким, актёром из труппы, которая приехала выступать в один из « пятисот пятидесяти уездных городов Российской империи»4 . После отдыха в жидовской корчме, уже переодевшись в костюм сценического персонажа, маркиза Лафаста, Зарецкий отправляется в театр, но из-за столкновения кареты, в которой он ехал, со встречным экипажем оказывается в канаве. Вторая глава переносит нас уже в абсолютно другое место – в дом к городничему Павлу Афанасьевичу Фамусову, на именины его жены, Нимфодоры Михайловны. Здесь мы начинаем знакомиться с чиновничеством уездного городка. Автор с иронией описывает светский вечер: пышное застолье, пустые разговоры, игры в карты. В конце праздника городничий предлагает всем гостям отправиться в театр, где происходят события третьей главы. Внезапно появившийся на сцене во время спектакля писарь полиции сообщает о прибытии в город нового генерал-губернатора. В четвёртой главе выясняется, что Зарецкого, пострадавшего в столкновении с экипажем, из-за внешнего блеска сценического костюма с тремя звёздами приняли за ожидаемого чиновника, и отвезли в дом казначея. Сошедший с ума после полученной травмы, актёр в бреду повторяет реплики из своих ролей, что ещё более укрепляет веру окружающих в то, что он настоящий генерал-губернатор. Создаётся каламбурная ситуация. Срочно приехавшего городничего не допускают к аудиенции, начинается потасовка между чиновниками. В пятой главе изображаются предпринимаемые меры: в полиции наводится порядок, о котором давно никто не помнил, а подполковник Адам Иванович даёт указание по формированию гарнизонной команды для охраны генерал-губернатора. Шестая глава напоминает сцену из «Ревизора» Н.В.Гоголя, когда все чиновники идут на поклон к Хлестакову. Однако в «Неистовом Роланде» сумасшедший Зарецкий, продолжающий читать наизусть отрывки из своих монологов, полностью сбивает с толку всех пришедших и заставляет их в спешном порядке покинуть дом казначея. Несколько не вписывающаяся в общий ход сюжета и отдалённо напоминающая гоголевскую цену хвастовства Хлестакова представляет собой седьмая глава. Случайно произнесённое Зарецким имя Софьи и романтический монолог, ей посвящённый, снова приводят к каламбуру: казначей видит в этом явственный намёк на свою дочку, которую тоже зовут Софья, и отправляет девушку на свидание в спальню актёра против её воли. Но неожиданное желание Зарецкого направиться прямиком к городничему сводит всю эту романтическую историю на нет. В восьмой главе ход действий начинает ускоряться: к готовящемуся к ревизии городничему приходит антрепренёр приезжей труппы с заявлением о пропаже актёра Зарецкого. Тем временем выясняется, что сумасшедший собрал на городской площади уйму народу и устраивает беспорядок. Изумлённый Павел Афанасьевич мчится на площадь. Кульминация повести происходит в девятой главе, когда городничий в разговоре с Зарецким понимает, что принял за генерал-губернатора не того человека. Примечательно, что эта глава написана в виде фрагмента пьесы - с именами действующих лиц и ремарками. Видно, ещё тогда, до опубликования «Ревизора», Вельтман пришёл к выводу, что затрагиваемая тема настолько иронична и изобличительна одновременно, что её просто необходимо поставить на сцене, показать народу . Всё в той же главе мы видим и развязку, когда узнаём о решении Фамусова посадить актёра в острог.

Собственно говоря, наиболее значимым и ключевым отличием от пьесы Гоголя можно назвать финал произведения: у Гоголя – это немая сцена, которая одновременно является и кульминацией, и развязкой, и завязкой нового действия, а у Вельтмана – это глава десятая, которая так и называется «Заключение». Она состоит из двух частей: первая – это опять же довольно непонятная зарисовка короткого свидания в остроге Зарецкого и одной из актрис, игравшей с ним в одной труппе и сожалевшей о печальной судьбе своего партнёра по спектаклю, но неспособной что-либо изменить, а вторая – приказ настоящего генерал-губернатора перевести актёра в психиатрическую больницу, в которой «все внимательно и безмолвно, разинув рот, дивятся исступленному искусству Зарецкого»5.

Таким образом, сопоставляя сюжеты обоих произведений, можно без труда определить, что хотел сказать каждый автор, в чём схожесть их идей, в чём различия и каким образом расставлены акценты.