Культура  ->  Литература  | Автор: Юрий Михалик | Добавлено: 2014-10-24

Жизнь и творчесть Булгакова

Выдающийся русский советский писатель и драматург, известный также произведениями других жанров; один из самых значительных авторов советской литературы, занимавший в ней особую, независимую позицию и оказавший на нее влияние (в основном посмертное), которое трудно переоценить. Родился в Киеве, в семье преподавателя Киевской Духовной академии, окончил мед. ф-т Киевского университета, работал земским врачом; во время Гражданской войны неоднократно мобилизовывался (в своем профессиональном качестве) различными политическими силами Юга России, в 1921 году окончательно обосновался в Москве, где, сменив ряд профессий, занялся журналистской и лит. деятельностью (постоянный фельетонист газ «Гудок» с 1923 г.). Печататься начал с 1920 года. Быстро достиг успеха и признания, в основном, своими пьесами, у читателей и зрителей; параллельно росло неприятие творчества Булгакова у критиков и «коллег» – драматургов, подкрепленное политическими обвинениями в адрес «идеолога Белого движения», оно вылилось со временем в систематическую травлю. Судьбу писателя во многом определили противоречивые отношения с И.В. Сталиным: последний испытывал явное пристрастие к пьесам Булгакова, хотя открыто называл их контрреволюционными, не выпускал автора за границу, тем более не способствовал продвижению его произведений; однако Булгакову было «позволено» избежать ареста и умереть от болезни в собственной квартире. (О том, что Булгаков не смог преодолеть иллюзий относительно фигуры Сталина, свидетельствует пьеса «Батум» о юности «вождя», резко выпадающая из общего контекста творчества Булгакова). Фантастика пронизывает большинство прозаических произв. Булгакова, что позволяет в ретроспективе (две его самые значительные фантастические книги увидели свет сравнительно недавно) назвать их автора классиком советской фантастической литературы; сам Булгаков охарактеризовал себя как «мистического писателя». Общая направленность его фантастических произведений обусловлена отношением автора к Советской власти: писатель не считал себя ее врагом, но оценивал действительность критически, считая, что своими сатирическими обличениями приносит пользу стране и народу. К ранним примерам сатирической фантастики относятся повести — «Дьяволиада». Повесть о том, как близнецы погубили делопроизводителя» (1924) и «Роковые яйца» (1925); объединены в сборник «Дьяволиада» (1925). Первая повесть, написанная в духе фантастики Н. Гоголя и Ф. Кафки (хотя последнего Булгаков, разумеется, в то время читать не мог) и рассказывающая о «маленьком человеке», раздавленном фантасмагорической машиной государственной бюрократии, прошла малозамеченной; зато вторая вызвала шквал обвинений и похвал (тираж сборника был конфискован, а следующее издание состоялось лишь в 1988 г.). Формально это история научно-фантастического изобретения и открытия (ускорение роста клеток под влиянием «лучей жизни»), которое – из-за подчеркнутого Булгаковым специфического отечественного разгильдяйства и авантюризма (в нем критик А. Воронский прозорливо разглядел «коммунистический эксперимент» вообще) – привело к катастрофе: вместо кур-рекордисток из яиц вылупляются апокалипсические змеи-гиганты.

Ещё большим мастерством и более резкой социальной направленностью отличается написанная в 1925 г. повесть «Собачье сердце» (1987), более 60 лет пребывавшая в «самиздате»; экранизирована (см. «Собачье сердце»). В данном случае внешняя научно-фантастическая канва — медицинский эксперимент по пересадке человеческого гипофиза псу Шарику и быстрая «эволюция» последнего в человека, точнее, в пародию на человека — не скрывает прозрачного саркастического намека на широко пропагандируемые идеи «ускоренного создания нового человека»: фамилия законченного мерзавца и демагога Шарикова, удивительно легко нашедшего «экологическую нишу» в советской действительности, в конце 1980-х гг. стала нарицательной. В более широком плане повесть Булгакова развивает популярную тему научной фантастике об искусственном существе, восставшем против своего создателя.

Главное произведение Булгакова и одно из художественных достижений русской и мировой литературы XX в. – многоплановый философский, фантастический роман «Мастер и Маргарита» (сокр. 1966–1967; 1973) – создавался в 1929–1940 гг. и до публикации был известен лишь узкому кругу близких автору людей; неразмноженная рукопись была чудом сохранена (как бы доказывая справедливость булгаковского: «Рукописи не горят!»), а первая публикация романа и оперативные переводы на многие языки придали творчеству Булгакова «мировой резонанс». Жанр романа, его уникальная многослойная структура, делающая книгу доступной для читателей с различным уровнем культурного багажа (в том числе разной степенью знаний в области философии и религии). В романе переплетаются две основные сюжетные линии: посещение дьяволом со свитой Москвы 1930-х гг. и трагическая, воспринимаемая как автобиография, история писателя, автора романа об Иисусе Христе; при этом евангельская (точнее, квази-евангельская) линия разработана более тщательно и художественно близка к совершенству, в то время как «московские» страницы иногда грешат фельетонностью (хотя в целом все равно остаются вершиной отечественной сатирической прозы). Роман пронизывает особая авторская концепция гуманизма, Булгаков размышляет о пределах нравственной стойкости, о вечной загадке любви, о противостоянии художника (в более широком плане — мессии) и общества. При всей сложности роман Булгакова за прошедшие четверть века стал одной из самых популярных и читаемых книг на родине писателя (неоднократные экранизации в ряде стран оказались неудачными).

В творчестве знаменитого русского художника Николая Николаевича Ге и писателя Михаила Афанасьевича Булгакова есть один очень интересный момент, который в какой-то степени объединяет их творчество. Для анализа мне хотелось бы взять полотно «Что есть истина? Христос и Пилат» и роман «Мастер и Маргарита». Какие идеи и авторские позиции объединяют эти произведения? Начнем по порядку.

На картине Ге «Что есть истина? Христос и Пилат» изображены непосредственно те герои, которые являются центральными персонажами священной истории. Понтий Пилат, как известно из Евангелия, являлся наместником Рима в Иудее (прокуратором). Благодаря одному очень яркому событию последний смог навечно остаться в памяти людей. Несомненно, это арест, следствие и казнь Иисуса Христа.

Эта идея является стержневой в романе «Мастер и Маргарита». Под прокуратором подразумевается Понтий Пилат, под Иешуа (Га-Ноцри) – Иисус Христос.

Рассматривая картину Ге, размышления привели меня к следующим ассоциациям. Композиция построена довольно просто, симметрично. Слева мы видим стоящего к зрителям спиной Римского прокуратора, справа – убогого, несчастного, измученного Иисуса. Я не зря акцентирую внимание на этом нестандартном описании Христа. Ведь как традиционно представляли Иисуса – светлым, легким, невесомым, чистым. Эта традиция сложилась в эпоху Возрождения и продолжала существовать вплоть до второй половины XIX века. Для примера можно рассмотреть произведения следующих мастеров: Ян Ван Эйк, Сальвадор Дали, Иванов, Рерих, Рафаэль, Айвазовский. Но, я думаю, каждый со мной согласится – изображение Христа у этих художников романтизированное, приукрашенное. Но если задуматься, страдания Иисуса описать практически невозможно; это не чистота и небесная гармония, но издевательства, боль, страх, бесчеловечие, злость, зависть…

Создаётся впечатление, будто Ге нарочно подчеркивает всю эту грязь, ненависть жестоких людей. На его картине Иисус предстает перед зрителями таким, каковым мог бы являться на самом деле. За этот натурализм Ге неоднократно подвергался критике современников, но именно этот нервный, «рваный» стиль, наиболее четко и психологически достоверно отражает суть происходящего, уводит зрителя от романтизированных представлений, и дает почву для совсем иных размышлений.

Но вернёмся к «Мастеру и Маргарите». Меня поразил один очень интересный фрагмент:

«… Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалия Иешуа, что тот сторонился от солнца…». В очередной раз взглянем на полотно Ге: между Пилатом и Иисусом четко видна очень яркая, пронзительная полоса света, которая будто бы разделяет героев друг от друга. Римский император стоит в ней гордо, красиво, в непринужденной позе, а Христос чувствует себя очень неуверенно, точно зная финал их разговора, и будто бы сторонится этого света, постепенно отходя в тень. Весьма удивительная вещь! Фрагмент картины и часть литературного произведения прямо совпадают друг с другом.

Такое ощущение, будто Булгаков и Ге работали вместе, обсуждая те или иные вопросы. Но их творчество не было совместным, на то указывают следующие цифры: годы жизни Михаила Афанасьевича – с … по 10 марта 1940 года, а Николая Николаевича – с 15 (27) февраля 1831 по 1 (13) июня 1894 года. Делая соответствующие выводы, получаем, что Булгаков родился лишь спустя 46 лет после смерти великого художника. В таком случае, почему же их произведения кажутся тесно связанными? Об этом можно только догадываться. Возможно, известный писатель советского периода видел картину «Что есть истина. Христос и Пилат». Полотно, наверняка, очень поразило его и дало вдохновение.

Тема евангельских описаний событий бесконечно пространственна и поразительна. Как и любой художник, Ге обратился к ней. Кроме указанной картины, Ге задумал и исполнил целый ряд полотен, посвященных истории последних дней Христа и его учеников. Эта серия получила у искусствоведов название «Страстной цикл».

Но, безусловно, кроме некоторого сходства трактовок образа Пилата у обоих авторов, существуют и значительные расхождения. У Ге Пилат самодовольный, стоящий в полосе света он противостоит Иисусу, надменный, наделенный властью он чувствует своё превосходство и неуязвимость. Ему и в голову не приходит, что ответ на его вопрос «что есть истина?» находится прямо перед ним, в образе молчащего, замученного арестанта. У Булгакова же напротив – Пилат умен, прозорлив, однако, главный его грех состоял в малодушии, в чрезмерной привязанности к «дольнему миру» (ведь он побоялся доноса, который мог погубить его карьеру и жизнь). Таким образом, пытаясь спасти себя, Пилат жертвует Иешуа. После казни он, конечно, пытается что-то исправить (наказать Иуду), но понимает, что эти действия запоздалые и бессмысленные, вернуть уже ничего нельзя:

«… – И вот, во избежание каких-нибудь сюрпризов, – продолжал прокуратор, – я прошу вас немедленно и без всякого шума убрать с лица земли тела всех трех казненных и похоронить их в тайне и в тишине, так, чтобы о них больше ни слуху ни духу…» («Мастер и Маргарита», гл. 25).

Дело в том, что Булгаков выстраивает образ Пилата не случайно. Он под этим образом, понимает своего современника (советского человека 20–30-х годов, времени разгула репрессий), поставленного

перед необходимостью нравственного выбора. Всеобщие доносы, жестокие репрессии, недоверие и страх морально расшатали людей, лишили духовности. Человек, живший в то время, часто вставал перед

выбором «если не я, тогда меня». Не у каждого хватало духа совершить этот выбор не в свою пользу (осуждать людей за это невозможно!). Однако он своим Пилатом показывает, что спасение от смерти само по себе уже может быть наказанием (в романе Пилат обречен к бессоннице и размышлениям), а истинное Спасение может быть только в жертве.

Булгаков ведет своего читателя к мысли о том, что времена бывают разные, а войны и репрессии известны истории с незапамятных времен. Однако, поставленный перед нравственным выбором, человек, превозмогая страх, все же должен быть мужественным, уметь противостоять сиюминутным выгодам, уметь отречься от личного счастья во имя Истинной цели, заключённой в утверждении жизни.

 

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)