Основные положения ислама

Сегодня мы являемся свидетелями как исламизации политики в мусульманском мире, так и политизации самого ислама: любое политическое действие соотносится с этим вероучением, а само оно всё больше превращается в политическую доктрину.

Подкреплять свою внутреннюю и внешнюю политику догмами религии старается подавляющее большинство правящих режимов стран Востока.

Процесс исламизации общественной и политической жизни стран Востока, начавшийся в 60-е годы XX в. В Египте, невозможно понять без учёта особенностей мусульманской ментальности. «Большинством мусульман, если они не погружены в повседневные заботы о хлебе насущном и думают о судьбе своих стран и своего общества, текущие события воспринимаются гораздо в более широкой исторической перспективе, чем основной массой россиян, западноевропейцев или американцев». 1

Эта особенность мусульманской ментальности заставляет мусульман воспринимать своё положение в мире как отчаянное отставание от стран христианской и конфуцианской цивилизаций. Причём, понимание в каком кризисе находятся мусульманские страны пришло после поражения арабов в арабо-израильских войнах 1947, 1948, 1956, 1967 и 1973 гг. 2 После очередного военного поражения мусульман наблюдался всплеск исламизма как в форме теоретических концепций исламского пути развития, так и в форме экстремизма.

На всех этапах исторического развития в исламских формах выступали различные классовые, групповые, клановые интересы. Современное исламское политическое движение становится более зависимым от соотношения сил носителей противоречащих друг другу интересов. Это особенно отчётливо проявилось с 70-х годов XX В. И наиболее рельефно видно с тех пор как распался Советский Союз и на политической карте появились новые независимые государства. Нельзя отрицать, что лидер «Исламской ассоциации» («Аль-Тамаа аль исламийя») Омар Абдель Рахман выражает мнение слоёв населения, делая широкий вывод: «Нет пути, кроме ислама. Все искусственные системы провалились. Коммунизму нанесён смертельный удар в его раю. Так называемый Советский Союз развалился. Америка больна экономическим спадом, коррупций, эпидемией СПИДа и безработицей». 3

Итак, исламский путь, выступавший долгое время как «третий путь» в отличие от капитализма и социализма, на сегодняшний день является единственной альтернативой капитализму (западному пути развития, провозглашённому единственно верным в книге американского исследователя Ф. Фукуямы «Конец истории». Для мусульман «исламский» путь развития общества, по сути, является сегодня вторым мировым путём. Они убеждаются в его правильности, не только потому, что он предписан Аллахом и его посланником, но и потому, что несмотря на явный неуспех экономического, технического, материального развития, ислам переживает в наши дни период мощной экспансии и расширяет сферу своего воздействия от Южной Африки до берегов Волги, Рейна и Темзы, от западной оконечности Африки до Филиппин и от восточного до западного побережья Соединённых Штатов.

Ливийский лидер Муаммар Каддафи считает, что «мусульманский мир заинтересован в том, чтобы такая мусульманская страна, как Турция, вошла в Европейский Союз и играла там роль «троянского коня»… Молодёжь сегодня по спутниковым каналам телевидения и мировой информационной сети – Интернету – учится каждый день, каждый час у улемов мусульманского мира и даже у бен Ладена. И с этим ничего не поделаешь! А что будет, если тысячи турков научатся у бен Ладена и его соратников?... Они не остановятся у ворот Вены, как когда-то остановились османы. Они стремятся переплыть Атлантический океан». 1

Концепция исламского пути развития используется с 60-х годов XX в. всем спектром социально-политических группировок, которые условно можно объединить в два основных: мелкобуржуазную и буржуазно-помещичью (концепцию «низов» и «верхов»).

Идеи исламского пути популярны не в равной степени среди всех слоёв населения. Изучение степени распространения концепции исламского пути среди различных социальных групп очень важно по той причине, что именно от среды распространения зависит, каким содержанием будут наполнены теоретические формы.

Принято считать, что идеи исламского пути, каким он видится фундаменталистам типа С. Кутба или имама Р. Хомейни, распространены среди представителей низших слоёв города, люмпенов, маргиналов. Действительно, общественные низы являются носителями традиционной культуры, религиозных убеждений и ценностей, и именно им ненавистны те, кто перестал быть самим собой и пытается влезть в кожу «западничества». Низам, представленным выходцами их больших патриархальных семей, из сельских общин, чужды и враждебны рыночная экономика, лозунг «прибыль превыше всего».

Прозападно настроенные либералы, коммунисты, насеристы, басисты, социалисты всех оттенков, националисты, выдавшие свои лозунги за чудодейственные рецепты избавления от нищеты, экономической, культурной, информационной зависимости от Запада, вдруг обнаружили, что они чужие у себя дома. Они оказались на обочине идеологической и политической борьбы, так как идеологические клише – «величие древних иранских империй», «слава шестнадцати турецких империй», идеи «арабского единства», лозунги об освобождении «третьего мира» - перестали захватывать обездоленных людей, вырванных из привычной среды, поселившихся в трущобах Каира и Стамбула, Тегерана или Алжира. Они думают о куске хлеба, жилье школах поликлиниках, о работе, о справедливости и надеются на лучшую жизнь. Им легче жить в скорлупе традиций, религиозных убеждений, ритуалов. Для них лозунг «ислам – решение проблем» - не пустой звук.

Существующие в Иране «Фонд обездоленных» и «Комитет имама Хомейни», обеспечивающие финансовую поддержку малоимущим – наглядный пример «исламской справедливости» 1 для множества мусульман-шиитов и не только шиитов за пределами Ирана.

Следует заметить, что принципы европейской стратификации (по М. Веберу и П. Сорокину) для мусульманского общества приемлемы весьма условно, поэтому к низшим слоям можно отнести и мелких и средних торговцев, чей клан занимает относительно невысокое положение в иерархии кланов одной племенной группы. К низшим слоям можно отнести и достаточно успешных торговцев, представляющих национальные меньшинства или конфессиональное меньшинство. Например, мухаджиры и шииты в Пакистане. 2 Страх толкает представителей этих слоёв на путь экстремизма и фанатизма «… Страх перед слепой силой капитала, которая слепа, ибо не может быть предусмотрена массами народа, которая на каждом шагу жизни пролетария и мелкого хозяйчика грозит принести ему, и приносит «внезапное», «неожиданное», «случайное» разорение, гибель, превращение в нищего, в паупера, в проститутку, голодную смерть…» 3 Но это мнение классика марксизма и материалиста. А как считает по этому поводу религиозный деятель? Вот мнение исполнительного секретаря международного союза молодых христианских демократов Христиана Кузина: «Географических регионов, изначально предрасположенных к фанатизму не существует. Что касается стран, то можно сказать: фанатизм быстрее развивается в бедных странах…» 4

Как видим, мнения совпадают, так как в бедных странах фанатизм распространён именно среди наиболее обездоленных. Стоит прибавить, что в этих странах к социальным проблемам добавляются проблемы экологические, межэтнические 5, наркомании, коррупции, региональных конфликтов. Классическим примером здесь может служить Пакистан.

Исламская Республика Пакистан занимает 863,9 тыс. км2 . Его более чем 150-миллтонное население в массе своей пребывает в бедности, подавляющее большинство безграмотно. 6 В среднем пакистанская женщина рожает шестерых детей – больше, чем в любой другой мусульманской стране или Индии, население растёт очень быстро, чтобы можно было обеспечить в достаточном количестве школами, рабочими местами, медикаментами и жильём. Военный бюджет вдвое превышает расходы на здравоохранение и образование, а пропасть между бедными и богатыми постоянно увеличивается. При приросте населения в год более чем на три процента рост экономики составляет всего четыре. Экономическое положение усугубляется тем, что провинция Синд превратилась в буквальном смысле в поле сражения между говорящими на языке урду мохаджирами (переселенцами из Индии и Бангладеш) и коренными жителями синдхами. «… Междоусобицы внутри страны часто принимают форму движений синдхов, пуштунов, в меньшей степени белуджей, и даже мухаджиров (выходцев из Индии), хотя последние не представляют собой гомогенную этническую общину. В большинстве случаев их участники не требуют независимости. Как правило, ставится задача достижения автономии, причём идея автономии часто бывает сформулирована нечётко и не всеми разделяется. А те же мухаджиры добиваются лишь «справедливого отношения» к себе. Эти движения направлены, прежде всего, против засилья господствующей национальной общности – пенджабцев». 1 Страна буквально наводнена наркотиками и оружием, которым торгуют как сами пакистанцы, так и афганские беженцы, которых в Пакистане более трёх миллионов. «В годы гражданской войны Афганистан покинули 5,5 миллионов беженцев, осевших в основном в Пакистане и Иране».2 Страх перед Индией как дамоклов меч висит над исламской республикой. Он всё время подогревается правящими кругами, тесно связанными с армейской верхушкой. За последние 44 года Индия и Пакистан вели три войны,3 и в том, что начнётся следующая война в Пакистане, мало кто сомневается. «Симпатии населения к армии поддерживаются… конфронтацией с Индией, страхом, что она поглотит Пакистан…».4 Полноводный Инд не в состоянии оросить поля примерно пятой части южно-азиатского субконтинента. «Чтобы уморить население Пакистана индии не требовались ни армия, ни бомбы. Достаточно было временно перекрыть Инд, пустив его воды по другому руслу, что индия и проделала 1 апреля 1949 года».5 Хотя с 1960 года Индия и Пакистан заключили договор о разделе всех притоков и главного русла Инда, но забор воды быстро растущей промышленностью Индии создаёт проблему водоснабжения Пакистана. Инд служит одновременно поставщиком питьевой воды и сточной канавой для предприятий.