Петербург Достоевского

Федор Михайлович хорошо знал Петербург. Он многие годы прожил в нем, сменив двадцать квартир в период с 1842 по 1881 год. Отсутствовал писатель в Петербурге с конца 1849 по весну 1860 года. Он находился в ссылке после ареста по делу Петрашевского.

Если проследить за теми домами, где после окончания Инженерного училища в августе 1841 года жил писатель, можно обнаружить удивительное пристрастие его к угловым домам против церквей. «Является ли это обстоятельство простой случайностью или же оно определяет вкус писателя, на это дать ответа нельзя без соответствующих указаний самого Достоевского», считает Анфицеров, автор этюда «Душа Петербурга». Юрий Раков же, исследователь литературной топографии Петербурга, в своей книге «Петербург – город литературных героев», утверждает, что близость к церкви была очень важна для Достоевского. Он верил в Бога и часто посещал церковь. Если взглянуть на планы старого Петербурга, можно заметить, что дома, где жил писатель, обычно соседствуют с церквями. Из окон углового дома он мог видеть крест на куполе, а это имело значение для православного человека. Скрещение улиц, словно скрещение судеб, и крест, высоко плывущий в небе, - всё это было наполнено особым смыслом для него, испытавшего каторгу, ссылку, смерть близких, постоянную нужду, неустроенность быта. И ещё один крест лежал на всей жизни писателя: это его страшная болезнь – эпилепсия.

Угловые дома Достоевский выбирал и для своих героев. Они жили совсем неподалеку от их создателя.

Среди героев Достоевского много детей и подростков. Чистая и непосредственная душа ребенка сталкивается с миром лжи и несправедливости. Дети Мармеладовых – жертвы социального неравенства, страдающие острее и часто глубже иных взрослых. Соня Мармеладова, почти ребенок, вынуждена торговать своим телом. Однако все её поведение нравственно, ибо она должна содержать своих малолетних братьев и сестер.

Близость к Богу Сони Мармеладовой подчеркнута месторасположением её дома. Предположительно дом Сони находился на углу Казначейской улицы и набережной Екатерининского канала (позже канал Грибоедова). Это дом № 73, один фасад которого выходит на набережную, другой – под тупым углом – на Казначейскую. На противоположном берегу канала стояла церковь Вознесения. Дом Сони был совсем близко. А комната её была самой «угловатой» из всех, в которых жили герои романа «Преступление и наказание». Вот что можно прочесть о ней: «Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату куда-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уже слишком безобразно тупой». Этой «угловатостью», этим острым и тупым углами и передана изломанность жизненной судьбы Сони Мармеладовой.

В 1907 году Анна Григорьевна Достоевская на полях «Преступления и наказания» раскрыла многие сокращения в пестрой топонимике романа. Выяснилось, что С-й переулок – это тот же Столярный (ныне улица Пржевальского), где жил Достоевский в доме купца Алонкина, а К-н мост – Кокушкин мост через Екатерининский канал. В этих примечаниях жены писателя были раскрыты и другие названия, например: Т- в мост – Тучков мост, - ой проспект – Большой проспект Петербургской стороны. Зная, что его молодая жена живо интересуется топографией «Преступления и наказания», Достоевский однажды показал ей во дворе дома по Вознесенскому проспекту,3, камень, под которым Раскольников спрятал украденные у старухи процентщицы драгоценности.

Кажется, прежде чем взяться за перо, писатель побывал на этих улицах и в этих подворотнях, на мрачных лестницах и распланировал действие романа. Сюжет преступления вписывался в реальную топографию Петербурга. И время действия совпадало со временем работы над первыми главами романа. То был страшно жаркий и душный июль 1865 года, когда на солнце термометр показывал до сорока градусов. Духота и жара гнали Раскольникова прочь из тесной как гроб, каморки под раскаленной кровлей дома. По ночам Раскольникова мучили пьяные крики, доносившиеся из соседних кабаков. Столярный был одним из самых «пьяных» петербургских переулков. «Петербургский листок» в 1865 году отмечал, что в 16 домах этого переулка находится 18 питейных заведений. В одном из трактиров неподалеку часами просиживал Свидригайлов.

Время и место действия раскрываются в первых же строках на первой странице «Преступления и наказания»: «В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту. Он благополучно избегнул встречи с своею хозяйкой на лестнице. Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру. Квартирная же хозяйка его, у которой он нанимал эту каморку с обедом и прислугой, помещалась одною лестницей ниже, в отдельной квартире, и каждый раз, при выходе на улицу, ему непременно надо было проходить мимо хозяйкиной кухни, почти всегда отворенной на лестницу».

Как и Сонечка Мармеладова, Раскольников снимает комнату «от жильцов», то есть у тех, кто сам нанимает квартиру. На протяжении всего действия Раскольников по многу раз поднимается по лестнице своего дома, минуя последние тринадцать ступенек, что ведут к его каморке. Эта крутая лестница словно путь на Голгофу. Преодолевая пролет за пролетом, преодолевает Раскольников отупляющее однообразие дней – ступеней.

Исследователь творчества Достоевского М.М.Бахтин в книге «Проблемы поэтики Достоевского» пишет: «Верх, низ, лестница, порог, прихожая, площадка получают значение «точки», где совершается кризис, радикальная смена, неожиданный перелом судьбы… Прежде всего Раскольников живет, в сущности, на пороге: его узкая комната… выходит прямо на площадку лестницы, и дверь свою, даже уходя, он никогда не запирает (то есть это незамкнутое пространство)».

Лестница как символ занимает в романе особое место не только в доме Раскольникова. Герой взбирается по лестнице к Мармеладовым, к старухе процентщице (и самые страшные мгновения переживает на лестнице у порога убитой им старухи). Крутые ступени приводят его в полицейскую контору к Порфирию Петровичу.

Всего два дома от дома купца Алонкина до перекрестка с Гражданской улицей, в прошлом Средней Мещанской. На противоположной стороне стоит дом с балконом на скошенном углу. Внешне он похож на дом, в котором жил Достоевский: такая же подворотня, но только со стороны Гражданской. И тоже четыре этажа. Современный адрес дома – Гражданская, 19/5. Издавна его называют домом Раскольникова. Впервые этот предполагаемый адрес главного героя романа нашел в 1923 году большой знаток Петербурга Достоевского писатель Н.П.Анфицеров. Тогда этот дом был больше похож на изображенный в романе дом Раскольникова. При Достоевском в доме находился пятый, мансардный этаж, о чем свидетельствовала раньше табличка в подворотне дома. На ней значились все пять этажей. И была в подворотне слева маленькая дверца дворницкой, где Раскольников нащупал топор.

Столярный переулок и Кокушкин мост лежали на пути Раскольникова к дому старухи процентщицы. Одной стороной дом выходил на «канаву» (Екатерининский канал), другой – на –ю улицу. Существует несколько предполагаемых адресов процентщицы. Сокращенные и зашифрованные топонимы открывают простор для версий и догадок. Большинство исследователей сходятся на том, что дом Алены Ивановны мог стоять на углу Средней Подьяческой и набережной Екатерининского канала.

Этот массивный дом на Средней Подьяческой,15, действительно имеет два двора и две подворотни. Помните, Раскольников приближается к дому старой процентщицы: «Идти ему было немного; он даже знал, сколько шагов от ворот его дома: ровно семьсот тридцать. Как-то раз он их сосчитал, когда уж очень размечтался < … >Он даже шел теперь делать пробу своему предприятию, и с каждым шагом волнение его возрастало все сильнее и сильнее.

С замиранием сердца и нервною дрожью подошел он к преогромнейшему дому, выходившему одною стеной на канаву, а другою в –ю улицу. Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками – портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч. Входящие и выходящие так и шмыгали под обоими воротами и на обоих дворах дома… Лестница была темная и узкая, «черная», но он все уже это знал и изучил…».

И действительно, от дома Раскольникова на Гражданской, 19/5, до дома старухи процентщицы на Средней Подъяческой, 15, примерно 730 шагов, если идти кратчайшим путем: Гражданская – Вознесенский мост – набережная канала Грибоедова – Средняя Подъяческая.

Проделывая этот путь, Родион Раскольников проходил мимо углового дома № 73 по набережной Екатерининского канала, где могла жить Соня Мармеладова.

Дом на скрещении улиц словно дает возможность персонажу выбрать тот или иной путь. Если встать на перекрестке Гражданской и Пржевальского и взглянуть на все четыре стороны, взгляд упрется в стены домов. Эти жизненные тупики преследуют Раскольникова, не дают ему выхода из каморки, где он словно заживо похоронен. В одном из трактиров пьяный Мармеладов изливает душу перед Раскольниковым: «Понимаете ли, понимаете ли вы, что значит, когда уже некуда больше идти?» И этот вопрос повисает в пустоте. Некуда идти и Раскольникову, и Соне, и Свидригайлову, кончающему с собой возле пожарной каланчи на углу Большого проспекта и Съезжинской.

Только однажды вырывается Раскольников из жарких душных тисков городских стен. Он оказывается на Петровском острове, где зелень и прохладное дыхание моря погружают героя в глубокий сон.

…Изменился облик города и того уголка в нем, где мог жить Раскольников. Переулок стал тихой улицей. Молчит о герое романа дом на углу Гражданской и улицы Пржевальского. И только черта на фасаде по-прежнему отмечает уровень самого большого петербургского наводнения 1824 года. И эта черта словно подчеркивает мысль о преемственности, как отметил писатель Данил Гранин, пушкинского Евгения («Медный всадник») и Родиона Раскольникова. Так сама история отметила этот адрес, связав героев двух великих произведений.

Знаток литературного Петербурга Юрий Раков отмечает, что у дома литературного персонажа, как и у самого героя, может быть не один, а несколько прототипов. Не случайно автор «Преступления и наказания» зашифровал истинные названия и улиц, и проспектов, и переулков. Исследователь топографии романа «Преступление и наказание» А.Бурмистров, упоминаемый Ю.Раковым в книге «Петербург – город литературных героев», приходит к выводу, что дом Раскольникова (как, впрочем, и других персонажей) – это собирательный дом. Он собран из отдельных конкретных черточек, подсмотренных писателем в домах Столярного переулка. И действительно, если задаться целью выверить и проследить направления движения персонажей романа, ничего не получится. Ни с рулеткой, ни с шагомером, строго говоря, подходить к топографии романа нельзя. Остается тайна, которую до конца не разгадать. Да, мы не можем сказать с уверенностью: здесь жил Раскольников, Соня Мармеладова или старуха процентщица. Но главное, пожалуй, заключается в неразрывной связи города и героев.