Лицей – новое учебное заведение

Одно из прозвищ греческого бога солнца Аполлона, покровителя искусств,— Аполлон Ликейский. На окраине Афин, в Ликее, помещался храм предводителя муз. Отсюда и происходит название того единственного в России учебного заведения, в котором воспитывался гений-покровитель всей последующей русской литературы, выведший ее на путь национального самосознания. Пушкин и его друзья чаще всего называли себя не лицеистами, а именно лицейскими (ликейскими!).

Объявляя свое повеление о создании Лицея, Александр I полагал сначала, что там будут обучаться и воспитываться его младшие братья Николай и Михаил. До этого они «просвещались» дома, но узнав, что мать (вдова Павла I) собирается отправить их обоих для продолжения образования в Лейпциг, Александр усмотрел в этом некую скрытую угрозу. И повелел основать Лицей в Царском Селе. Только по стечению обстоятельств будущий самодержец всероссийский, «император-прапорщик» и душитель свободной мысли Николай I не стал школьным однокашником Пушкина. Первоначальный проект нового учебного заведения, составленный оригинальным мыслителем и государственным деятелем М. М. Сперанским, предусматривал прием в Лицей одаренных юношей всех сословий. «Училище сие образовано и устав написан мною, хотя и присвоили себе работу сию другие,— вспоминал Сперанский,— но без самолюбия скажу, что оно соединяет в себе несравненно более видов, нежели все наши университеты». По мере движения по инстанциям проект Сперанского основательно видоизменился: Лицей был осуществлен как закрытое учебное заведение для дворян, готовящихся к государственной службе. При этом, и смета, постепенно урезалась, и планы становились скромнее, и аристократический дух—без великих князей— в Лицее сменился скромностью, подчас чуть ли не спартанской. Скажем, Пушкин в лицейских стихах уподобляет свое обиталище келье монаха («Сквозь слез смотрю в решетки, // перебирая четки»). И в самом деле комнаты лицеистов были шестиметровые, с половинкой окна (вторая—у соседа). Металлическая кровать, обшитая парусиной, конторка, комод, стул, кувшин с водой,— вот вся меблировка. На четвертый этаж плохо доходило тепло от печей, топившихся в первом. Спальни непосредственно не отапливались. Так что отнюдь не купались в роскоши Пушкин и его друзья-лицеисты 1-го выпуска, вошедшие сюда 19 октября 1811 года. Но кормили неплохо — каждый понедельник вывешивалось довольно разнообразное меню на неделю; и о здоровье заботились — был врач и лазарет на пять человек. Истина где-то посередине между воспоминаниями Корфа (№40) и представлением о Лицее, как об аристократическом учебном заведении.

Расплывчатые общие положения Устава позволили бы сделать из Лицея реакционную школу будущих карьеристов и бездушных чиновников. Но, к счастью, многое зависит от исполнителей инструкций, а не от их буквы. Лицеисты жили изолированно, придерживаясь расписания .

Начнем с первого директора – Василий Федорович Малиновский (1765-1814). Происходил Малиновский из духовного звания. Отец его, протоирей, Федор Авксентьевич служил при московском университете. Семья Малиновских имела старинные связи с семьею Пушкиных. Борьба против деспотизма, за просвещенное правление, с юных лет стала любимой мыслью Малиновского.

В июне 1811 г. Василий Федорович получил официальное назначение и выехал к месту службы. К этому времени у него был, как мы теперь говорим, почти тридцатилетний стаж чиновничьей, педагогической и литературной работы. Он выбрал сослуживцев (важнейшая заслуга!) и приступил к перестройке дворцового флигеля, отведенного под лицей, закупке утвари и т.п. Дальше события развивались стремительно.

Малиновский был для лицейских первого набора отцом родным, - без малейшего преувеличения. Он не бранил, не наказывал, не пугал – он ласково журил виноватого. Он не насиловал зубрежкой и не угрожал «мерами» - он выявлял способности и не «давил», если таковых не оказывалось. Строже всего в лицее относился он к своему сыну – Ивану и всегда готов был отстаивать правоту товарищей перед ним.

Тяжко сложилась директорская пора Малиновского. Сперва грянула война 1812 года, когда нужно было думать не столько об учении, сколько о прокормлении и безопасности воспитанников. В том же 1812-м умерла жена Малиновского, оставив на его попечении малолетних детей. Горестно закончил свой путь этот, быть может, самый влиятельный из наставников Пушкина.

24 марта к 6 вечера у гроба директора собрался лицей. Этот день навсегда запомнился Пушкину. Скажем о нем подробнее. Гроб вынесли из директорского дома и поставили на дроги. Перед ними чиновник нес орден покойного. Четыре служителя в черном платье вели лошадей, еще двое поддерживали гроб. За ними – отряд полицейских драгун; потом швейцар в траурном облачении. Далее строем шли воспитанники лицея под присмотром надзирателя; потом – духовенство и церковный хор. Так двигалась процессия до царскосельской заставы. Откуда гроб повезли в Петербург. На другой день в церкви Охтинского кладбища собрались министр Разумовский, все служащие лицея и пятеро воспитанников, в их числе Александр Пушкин. Здесь в час последнего прощания они с Иваном Малиновским поклялись в вечной дружбе. Медный крест, наклоненный к надломленной гранитной колонне скромный памятник, поставленный на скудные средства осиротевшей семьи, - отметил могилу лицейского директора на Охтинском кладбище. К 150-летию лицея долголетний директор лицейского музея и редкий знаток пушкинского времени Маргарита Петровна Руденская отыскала заброшенную могилу Малиновского и добилась установления там мемориальной доски.

Александр Петрович Куницын (1783-1840) был самым вольнодумным, самым образованным, самым смелым, а, возможно и самым одаренным из лицейских педагогов. Неверно только говорить, что был он самым любимым. Симпатии лицеистов были безоговорочно отданы В.Ф.Малиновскому, А.И.Галичу, отчасти Н.Ф.Кошанскому, де Будри. А позже многие (но не Пушкин!) полюбили нового директора Е.А.Энгельдарта. Куницын бывал суховат. Резок с глупцами, невеждами и лентяями, не прочь подчас действовать «волевыми» методами, т.е., попросту говоря, заставить вызубрить из своих лекций то. Что ученикам послабее логически усвоить не удавалось.

Николай Федорович Кошанский (1781-1831). Если Куницын образовал ум и нравственные устои лицеиста Пушкина, то Кошанский был первым, кто расширил его познания в античной филологии и в русской словесности. Когда П.А.Плетнев однажды в стихах вопросил друга и соученика Пушкина Антона Дельвига: «О, Дельвиг, где учился ты языку богов», Дельвиг шутя, ответил: «У Кошанского». В этой шутке доля правды велика. Несомненно, Кошанский способствовал появлению великого национального поэта в России.

Александр Иванович Галич (1783-1848). Это был особого рода учитель. Если Кошанский и Куницын соблюдали некую дистанцию в обращении с лицейскими, оставаясь наставниками, а не друзьями их, то Галич держался как добрый товарищ и даже опускался до панибратства и полного растворения в жизни своих приятелей-учеников.