Жизни ветерана Великой Отечественной войны

Многоводная река Алаш берет начало от Даштыг- Хол. Возле этого озера, одной из красивейших мест жил род Хертек Кавык, прозвище Камбак – Дарга,у которого были много детей. Одна из дочерей вышла замуж за монгола. «Мой единственный сын станет настоящим молодцем, ему не будет страшно, ни морозные зимы, ни знойные лета. Он у нас будет героем»-напутствовал перед смертью монгольский Лама Айдын – отец будущего добровольца-гвардейца Кывар. Мальчик рос у бабушки и дедушки, так он считался сыном Монгуш Лопсанай.

После объявления войны весь народ Тувы стал активно собираться, с большим патроитизмом начали организовать помощь Советской Армии.Осенью 1943 года провожали на страшную войну конный эскадрон добровольцев, среди них был Монгуш Сендажы, родом из Алаш из местечка Чолалыг.

«Возле небольшой деревушки был очень тяжелый бой, к сожаленью, забыл название той деревушки. Немцы рядом. При перестрелке вдруг в левой груди стало тяжело, от сердца текло кровью. После этого ничего не помню. Врачи потом мне сказали, что вражеская пуля прошла мимо сердца, вышла через лопатку. Мне говорили, что я родился в рубашке». В госпитале лечился недолго. Помню, перед следующего боя, шли долго, было сыро, холодно. Шли и днем и ночью, почти не спали. На коне можно было чуть задремать. Прошли больше тысяча километров. Язык плохо знали. Мой конь устал, еле-еле тащился. В одной деревушке зашел в домик. Стояла русская женщина. Увидев меня, спрятала что-то, оказалось, это был нож. Я показал на рот. Она поняла о чем я просил, накормила меня. Потом собрались мужики, посовещались между собой, дали мне взрослого, крепкого коня. Оказалось, он был еще хуже чем первый. Я часто вспоминал наших низкорослых, быстроногих коней, тосковал по родным местам.

Хочу тебе рассказать о нашем командире Сат Бурзеккей. Он был очень смелым, крепким человеком. Ничего не боялся.Успакаивал всех, поддерживал, помогал, никого не оставлял без внимания. В боях под Дубно,он был тяжело ранен, как сегодня помню, кричал, просил: «Застрелите меня, уходите дальше..,». Но как можно оставить своего друга. Как ни старались мы, наш командир героически погиб.

Перед боем русские солдаты для храбрости пили по сто грамм русской водки, и атаковали смело. После очередных пулеметных пуль, многие оставались на поле боя. Было страшно бежать по мертвым телам. Все гудело, взрывалось, земля содрагалась. Никакой передышки» - вспоминал гвардеец Сендажы после войны.

Фронтовик вернулся летом 1944 года. Тогда сыну его было четыре года, сестре Хилераа было два года. Не раз собирались земляки вокруг гвардейца, слушали его рассказы о войне, спорили. Иногда упрекали его за то, что зря воевал, зря убивал людей. Тогда он вынимал военную форму с медалями, показывал их всем и говорил: «Знаете, какой ценой досталась ваша мирная жизнь», и начал вспоминать страшные годы войны. Вспоминая своих друзей, он плакал. Все слушали молча.

Послевоенные годы были очень тяжелыми, суровыми годами. Из-за ошибки в работе он был осужден, был лишен свободы на 18 лет. Он успакаивал мать: «Не плачь, я вернусь. Из страшной войны выжил, выживу и из этого ада. Вернусь, докажу, что не был виноват. Пусть доносчики не обрадуются…».

Через год пришло сообщение о том, что все пятеро осужденные были расстреляны. Никто не уточнял об этом событии. В те времена жили тихо, боялись о чем-либо спрашивать…

В 1956 году отец вернулся. Устроился на ту же работу. Ему было трудно адаптироваться на родной земле. Потому что с ним никто откровенно не разговаривал. Он стал замкнутым. Как-то раз он собирался гонять скот в Хакасию, поехал в незнакомое место, так и не вернулся. Жил в Хакасии 32 года, женился на вдове, пас овец совхоза «Канчалы».

Отец, лежа в больнице вспоминал: «Вот лежу и вспоминаю, как жизнь прошла. Грожусь тем, что есть маленькая доля прожитой жизни, которая отдана за праведное дело. Печалюсь над тем, что не мог насладиться красотой, богатством, природой, людьми родной земли…Все военные и послевоенные годы запечатлелись в памяти, помню все до мелчайших подробностей. Можно было написать свои вспоминания и оставить их молодому поколению. Вот вылечусь, подробно тебе расскажу, а ты напишешь книгу…». Но не успел.