Жилища донских казаков

Из истории образования станиц на Дону

Ушли в прошлое времена бранных тревог и походов, исчезли в камышовых зарослях следы старинных казачьих городков. Когда-то небольшие укрепления стали разрастаться в обширные селения – станицы.

Слово «станица», бытовавшее издавна на Дону во многих значениях, с конца XYIII века употреблялось только в значении «селение».

Первоначально слово «станица» не обозначало населённый пункт. Это было родоплеменное или товарищеское объединение семей, родов или даже племён. Существовали «зимовые» и «легковые» станицы, которые посылались к царю с дипломатическими поручениями. Были в таких станицах атаманы и послы с охраной. Это были боевые или охотничьи отряды. Иногда их тоже называли станицами.

Станицы кочевали под защитой городка, и в случае опасности они или скрывались за стенами городка, или откочёвывали подальше. Станице принадлежала территория, которую называли юртом.

Постепенно городки были поглощены станицами.

Станицы переняли от городков всё внутренне устройство: центральная площадь – майдан, в восточной его части – церковь или собор, напротив через площадь – Атаманское правление. Площадь окружали кузницы, оружейные, амбары, ссыпки для зерна.… Рядом с майданом обязательно тянулись коновязи, где ставили коней.

Со временем боевое назначение майдана сменилось на торговое, и на широком пространстве между церковью и правлением зашумели знаменитые ярмарки, а вокруг него появились гимназии, магазины и даже театр…

Из истории усадьбы казака

Одна из пословиц гласит: «Каждый казак – государь в своём дворе». Даже атаман не мог войти во двор казака без разрешения владельца.

Существовали предписания, которые должны были выполняться всеми «гражданами станичного общества» неукоснительно.

Вид жилища зависел от состоятельности его хозяина. А к середине XYII века казачество уже не было однородным по социальному составу: оно распалось на две неравные группы – домовитые, зажиточные казаки, и голутвенные, неимущие.

Независимо от сословия, казачье жилище совмещало в себе и место обитания, и оборонное сооружение.

Название «курень» - монгольское. Слово «куриться», то есть пускать лёгкий дым, к которому иногда возводят название казачьего жилища, не имеет к нему никакого отношения. Слово «курень» означает «круглый», ещё шире – «гармоничный».

На конструкцию традиционного казачьего жилища, которое казаки называют куренём, повлияла речная культура Нижнего Дона и Предкавказья.

Первые поселения возникали в плавнях – речных камышовых зарослях, где землянку не выкопаешь – вода близко. Поэтому жилища делали турлучные. Стены плели из двух рядов прутьев или камыша, а пространство между ними заполняли землёй. Крышу делали из камыша, с отверстием для выхода дыма.

На Дону часто случались широкие многокилометровые разливы реки, поэтому стали строить свайные дома – чиганаки. В них жили люди племени «чигов» .

В современном казачьем доме легко угадать черты свайной постройки. Казачий курень – двухэтажный. Это, скорее всего, воспоминания о сваях. В Старочеркасске совсем ещё недавно весной и осенью во время разлива Дона в гости друг к другу казаки ездили на лодках.

Первый этаж куреня делали из кирпича , а второй строили из дерева. Первый этаж, как правило, был хозяйственный. Считалось, что «жить нужно в дереве, а припасы хранить в камне».

В центре первого этажа находится комната без окон, которую донские казаки называют «холодной», в ней постоянно дул лёгкий сквознячок. В полдень, в самую жару в этой комнате собиралась вся семья, пила «узвар» или ела ледяные шипящие солёные арбузы.

По периметру узким коридором окаймляют холодную каморы. Когда-то здесь хранилось оружие. Узкая единственная дверь вела на первый, заглубленный этаж, куда войти можно было только по одному, согнувшись под низкой притолокой, и сразу упасть на две ступеньки вниз -мой дом – моя крепость. А в старину можно было грохнуться и ниже: прямо перед дверью устраивали «ловчий погреб» - яму с колом посредине, закрытую в обычное время деревянным щитом. Враг, ворвавшийся в курень, сразу же попадал туда. Чужие в эту часть куреня не ходили.

Гости обычно поднимались по широким ступеням на второй этаж и попадали на «балясы» - балкон-галерею, террасу, которая иногда окружала весь дом.

Курень чётко делился на левую, женскую, и правую, мужскую. Половины. Прямо за сенцами располагалась самая большая комната, зало, где принимали гостей. Здесь стояла лучшая мебель и была лучшая посуда.

В маленьком куреньке главным стержнем, вокруг которого располагались помещения, была печь - грубка. От неё направо располагалась кунацкая, где в казарменной простоте жили неженатые сыновья хозяина – главы семьи. Налево – девичья, детская и стряпка. Левая сторона была потеплее.

В большом курене богатого казака все комнаты строго были разделены. Женщины и маленькие дети никогда не заходили в кунацкую: там было оружие. Дети без разрешения не входили в комнату родителей.

Крыты курени были камышом или соломой. Такая крыша могла простоять до сорока лет, но одна беда – горит как порох. Казаки стали крыть дома железом. Такую крышу казачки приспособились использовать для сушки фруктов.

Для каждой службы – отдельное строение, то есть отдельно конюшня – самое дорогое строение в усадьбе . Как правило, конюшню строили из кирпича. Отдельно – курятник, коровник, свинарник и другие хозяйственные постройки.

Усадьба состояла из нескольких дворов: перед куренём – баз, за куренём – левада, а сам курень – крыльцом на улицу, а окнами выходил в поле . На задах – огороды. Виноградники, сады и бахчи в станицах располагались в специально отведённых местах, нарезанных уделах, которые были либо общими – хуторскими, либо частновладельческими. Под бахчи земля отводилась и раздавалась на паи ежегодно.

Такое размещение усадьбы объяснялось сравнительным обилием земли и опасением пожара.

С приходом весны в куренях переставали готовить и переселялись летнюю кухню – стряпку.

На печи в летней кухне не спали, она не служила для обогрева. Топили её хворостом, соломой, кукурузными будыльями или кизяками.

Кизяки давали особый пепел, он долго сохранял жар.

Казачья кухня отличалась стерильной чистотой. Печь подбеливали после каждой стряпни. Над закрытым чёрной железной заслонкой печным жерлом – хаблом – всегда был вмазан кусочек зеркальца: стряпухе посмотреться – не измазалась ли сажей.

Радом с печью – стол, чтобы еда была «с пылу, с жару». В нескольких шагах от стряпки – погреб, где в холоде и на льду хранились мясные и молочные продукты. Над летней стряпкой под навесом висели связки лука, перца, вяленой рыбы.