Сразу после рождения Павел был оторван от его матери. Она могла его видеть только по праздникам (и то только с разрешения императрицы). Когда Павлу было 8 лет Екатерина II, опираясь на гвардию, провела переворот и свергла его отца, Пётра III. По всем законам на престол должен был взойти Павел, а регентшей при нём должна была стать Екатерина, поскольку реальных прав она на престол не имела.
Но получилось иначе. Екатерина отстранила Павла от вмешательства в государственные дела, а тот, в свою очередь, осуждал её образ жизни и не принимал её политики. Таким образом, у матери-императрицы с сыном-наследником отношения установились очень холодные.
Также играет роль тот фактор, что Екатерина не принимала участия в воспитании Павла плюс Павел считал, что политический курс его матери опирается на славолюбие и притворство (что было недалеко от истины), мечтал о водворении в России под эгидой самодержавия строго законного управления, ограничения прав дворянства, введения строжайшей, по прусскому образцу, дисциплины в армии и также подозревал Екатерину в соучастии в убийстве его отца, Пётра III.
Здесь хочу сделать небольшое лирическое отступление. В 1769 году Екатерина решила женить Павла, которому тогда едва исполнилось 15 лет. А уже в 1773 году произошла свадьба Павла с Вильгельминой Гессенской, дочерью ландграфини гессен-дармштадтской, принявшая в православии имя Наталья Алексеевна. Павел, к тому времени составивший своё знаменитое «Рассуждение о государстве вообще, относительно числа войск, потребного для защиты оного, и касательно обороны всех пределов», критиковавшая политику матери, полюбил свою жену. Но Екатерина после прочтения этого рассуждения поняла- сына нельзя пускать в управление страной, так как в «Рассуждении...» Павел не только осуждал принципы правления матери, но и рассказал как нужно править, а именно не опираясь на славолюбие, притворство и водворить в России под эгидой самодержавия строго законного управления.
Однажды Павел Петрович сидел в кабинете императрицы и выходил из себя. «Что они всё там толкуют!- воскликнул он.- Я тотчас бы всё прекратил пушками». Екатерина ответила сыну: «Vous etes une Bete feroce (фр. «Вы жестокая тварь), или ты не понимаешь, что пушки не могут воевать с идеями? Если ты так будешь царствовать, то недолго продлится твоё царствование». Тогда Павел ответил: «Значит идее нужно противопоставить идею!»
Но вскоре чувства угасли. Павел заподозрил (и правильно заподозрил) Наталью Алексеевну в измене со своим другом и соратником графом Разумовским, который в своё время привёз Наталью Алексеевну в Россию.
Во время родов Наталья Алексеевна умерла вместе с ребёнком, а Павел убедился в её измене (доказательствами служили любовные письма Натальи Алексеевны и графа Разумовского, которые так любезно предоставила Екатерина II. Но Екатерина не хотела сдаваться и женила его на Доротее Вюртембергской (Мария Фёдоровна) от которой у Павла появились сыновья Александр (будущий император Александр I) который, в сентябре 1796 года, дал письменное согласие на то, что бы занять престол в место отца, Константин, Николай (будущий император Николай I), Михаил и дочери-Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга и Анна.
Всё время обострявшиеся взаимоотношения Павла с матерью привели к тому, что Екатерина II подарила сыну в 1783 году Гатчинское имение (то есть «отселила» его от столицы). Здесь Павел завёл обычаи, резко отличные от петербургских. Но за неимением каких-либо иных забот сосредоточил все свои усилия на создании «гатчинской армии»: нескольких батальонов, отданных под его командование. Офицеры в полной форме, парики, тесные мундиры, безупречный строй, наказания шпицрутенами за малейшие упущения и запрет штатских привычек. Гатчинские строгие порядки в корне отличались от царивших в русском офицерстве барственности и вседозволенности, того, что сам Павел метко окрестил «потемкинский дух».
В 1794 году императрица решила отстранить своего сына от престола и передать его своему старшему внуку Александру Павловичу, но встретила противодействие со стороны высших государственных сановников. Смерть Екатерины II 6 ноября 1796 года открыла Павлу дорогу на трон.
По свидетельству современников Екатериной было составлено завещание и манифест, объявлявший приговор великому князю. Этот манифест получил одобрение главных государственных деятелей: Суворова, Румянцева, Платона Зубова, митрополита Гавриила и Безбородко. Однако Екатерина не успела закончить это дело. Официальный проект манифеста так и не был обнародован, а без него завещание оставалось простым пожеланием, которое не могло иметь никакой силы после смерти государыни, плюс Павел позаботился о прочности своего положения. Дело в том, что когда Екатерина была при смерти, к Павлу приехал Николай Зубов, павший перед ни на колени. Цесаревич мгновенно понял, что его долгие ожидания закончились, хотя за 5 минут до этого, получив сообщение о том, что приехал Зубов он на ухо прошептал своей жене (Марии Фёдоровне): «Мы погибли, дорогая!» Павел тот час же, не допив кофе, отправился в Зимний дворец и обосновался в кабинете императрицы. Сразу же он приступил к разбору её бумаг. По наиболее распространённой версии, Безбородко и Зубов молча обратили внимание наследника на какой-то конверт, перевязанный чёрной ленточкой. Павел, не читая, бросил его в камин. Это было завещание Екатерины.
Больше всего досталось Безбородко. Бывший фаворит императрицы получил титул светлейшего князя и поместье в чернозёмной части России на 12 тысяч душ.
Ирония судьбы. Николай Зубов, который сообщил, о том что матушка при смерти, через 5 лет был одним из заговорщиков и, по версии следствия, ударил царя золотой табакеркой. В этом проявляется то, что многие в 1796 году были заинтересованы в том, чтоб на престоле оказался Павел, но уже через небольшое количество времени разочаровавшиеся в нём.
Комментарии